Хлебников
Виктор Владимирович

Он — один из лидеров отечественного авангарда и основоположников русского футуризма. Его жизнь — это история о вечных скитаниях. Постоянные изменения, стремление нарушить привычное, выражающееся в его необычайном стилевом своеобразии, — он был человеком не от мира сего. Его называют реформатором поэтического языка, экспериментатором в области словотворчества. Он изобрел новый жанр — сверхповесть: «Зангези» опубликована после его смерти.

Биография поэта берет свое начало в Астраханской области — в селе Малые Дербенты. Он получил превосходное домашнее образование: отец, Владимир Алексеевич Хлебников, был ученым-натуралистом, лесоводом и орнитологом, мать — Екатерина Николаевна Вербицкая — была историком по образованию. Отец постоянно брал мальчишку в экспедиции, чем привил сыну страсть к путешествиям, а благодаря маме Витя изумительно знал историю, рисовал и говорил на французском языке. После рождения сына семья Хлебниковых постоянно переезжала: из Астраханской губернии они отправились в Волынскую, позже — под Симбирск и, наконец, осели в Казани, где Виктор окончил 3-ю казанскую гимназию и осенью 1903 года поступил на физико-математический факультет Казанского университета. Но душа юноши всегда лежала в области естественных наук: так, в феврале 1904 года он перешел на естественное отделение физико-математического факультета Казанского университета. Но научная деятельность, ознаменовавшаяся для Виктора успешными натурными изысканиями и даже открытием нового вида лягушки, отходит на второй план, уступив место литературе. Так начался «словотворческий» период его творчества. Он пишет свое первое серьезное произведение — «Еня Воейков», которое так и осталось недописанным, и публикует большое количество стихотворений. В 1908 году он был зачислен на 3-й курс естественного отделения физико-математического факультета Санкт-Петербургского университета. Попав в столицу, Хлебников приобщился к кругу символистов и снискал признание многих выдающихся поэтов и писателей того времени. В 1910-е годы Хлебников становится в авангард нового поэтического движения — кубофутуризма, главной задачей которого стало создание нового поэтического языка. Результатом работы стал коллективный сборник «Пощёчина общественному вкуса», который наполовину был заполнен произведениям Хлебникова. Слово «будетлянин» — синоним к слову «футурист» — также придумал Хлебников, соединив два понятия: «будущее» и «землянин». В 1916 году Хлебников был мобилизован на военную службу в 93-й запасной пехотный полк, находившийся в Царицыне. Служба тяготила Хлебникова и давалась с тяжелейшим трудом — об этом свидетельствуют многочисленные антивоенные стихотворения и письма родным. Вскоре Хлебникову поставили диагноз — «состояние психики, которое никоим образом не признаётся врачами нормальным». Спустя год психиатрических комиссий и наблюдений, он покинул армию уже навсегда. В революционный период Хлебников активно участвовал в общественной жизни страны: публиковал приветственные стихотворения революции, участвовал в организации Союза деятелей искусств и принял участие в празднике Искусств 25 мая. Позже он отправился в путешествие по стране, посетив Киев, Харьков, Таганрог, Царицын, Астрахань, Нижний Новгород и другие города. Велимир Хлебников, как и многие его современники-поэты, считал, что октябрьская революция имела всемирный, вселенский характер. Тогда он написал «Воззвание Председателей земного шара», в котором отвергал границы, разделяющие нации и государства, и провозглашал единое будущее человечества. В 1920 году — в разгар гражданской войны — он написал одну из лучших своих поэм — «Ладомир», которую полностью посвятил революции и описал все события этой тяжелейшей и страшной эпохи: «Как филинов кровавый ряд, Дворцы высокие горят... » В начале 1921 года советская Россия сформировала в Баку Персидскую красную армию — Персармию. Хлебников был приписан к ней в качестве лектора и 13 апреля 1921 года отправился в Энзели. Из Энзели Персармия переместилась в Решт, а оттуда — в Шахсевар, по направлению к Тегерану. Здесь жизнь подготовила для Хлебникова интересный поворот: он поступает на службу к талышскому хану воспитателем его детей, но уже спустя два месяца Хлебников вернулся в Россию вместе с отходившими от Тегерана войсками.

Он называл себя будетлянином — «землянином будущего». И действительно, он был далек от переживаний и споров настоящего: вероятно, именно поэтому его идеи были так сложны и непрозрачны для современников. Владимир Маяковский писал: «Хлебников создал целую „периодическую систему слова“. Беря слово с неразвитыми, неведомыми формами, сопоставляя его со словом развитым, он доказывал необходимость и неизбежность появления новых слов». В 1908 г. секретарь редакции журнала «Весна» Василий Каменский опубликовал «Искушение грешника» — ритмическую прозу никому неизвестного студента Виктора Хлебникова, что положило начало новому направлению — кубофутуризму. В 1910-х годах вокруг Хлебникова сформировался круг единомышленников, которым которым он дал название «будетлян» и глубокую философско-эстетическую программу. Гениальность литературного дебюта Хлебникова заключалась в этих строчках: «Времыши-камыши На озера береге, Где каменья временем, Где время каменьем. На берега озере Времыши, камыши, На озера береге Священно шумящие» «Пространство звучит через азбуку» — учил Хлебников. После прочтения этих строк Бенедикт Лившиц написал: «Я увидел воочию оживший язык. Дыхание довременного слова пахнуло мне в лицо. И я понял, что от рождения нем. Весь Даль с его бесчисленными речениями крошечным островком всплыл среди бушующей стихии. Она захлестнула его, переворачивала корнями вверх застывшие языковые слои, на которые мы привыкли ступать как на твёрдую почву <...>. Я стоял лицом к лицу с невероятным явлением» Гениальный в литературе, он был чудовищно неприспособлен к обыденной жизни. Вместо подушки — наволочка, набитая рукописями, из-за чего те часто терялись, иногда — навсегда. Одной из таких рукописей стало «Заклятье смехом», за которую Хлебников получил массу восторга и массу насмешек. «О, рассмейтесь, смехачи! О, засмейтесь, смехачи! Что смеются смехами, что смеянствуют смеяльно, О, засмейтесь усмеяльно! О, рассмешищ надсмеяльных – смех усмейных смехачей! О, иссмейся рассмеяльно, смех надсмейных смеячей! Смейево, смейево, Усмей, осмей, смешики, смешики, Смеюнчики, смеюнчики. О, рассмейтесь, смехачи! О, засмейтесь, смехачи!» За это стихотворение Корней Чуковский предлагал поставить Хлебникову прижизненный памятник — за «освобождение стиха». «Издеваться над этим было легко. Гораздо труднее было провидеть в этом тягостном косноязычии силу и правду вечно рождающегося слова» — писал критик Иванов-Разумник. Он — достойный ученик своего отца-орнитолога. В своих стихотворениях, включенных в сборник «Пощёчина общественному вкусу», Хлебников передал то, чего не было в поэзии до этого. «Крылышкуя золотописьмом Тончайших жил, Кузнечик в кузов пуза уложил Прибрежных много трав и вер. «Пинь, пинь, пинь!» – тарарахнул зинзивер. О, лебедиво! О, озари» В своей сверхповести «Зангези» он ввел звукопись — «птичий язык». Впоследствии режиссёр Александр Пономарев, инсценируя эту сверхповесть и повторяя этот «птичий язык» настоящими птичьими голосами, получил Гран-при в Берлине. В декабре 1921 года Хлебников в последний раз приехал в Москву. Его начали мучить приступы лихорадки. Вместе с художником Петром Митуричем он отправился в деревню Санталово Новгородской губернии, чтобы поправить здоровье. По прибытии в деревню, он слег с параличом. Спустя две недели, 28 июня 1922 года Велимир Хлебников скончался. Сверхповесь «Зангези» вышла уже после смерти поэта. В ней были объединены всё вещи, которые успел создать Велимир Хлебников: «Заумь», «Язык птиц», передача «голосов улицы», примеры его «закона времени» и «Звёздный язык». Вспомним стихотворение, в котором весь Хлебников: «Леляною ночи, леляною грусти Её вечеровый озор. Увидев созвездье, опустим Мы, люди, задумчивый взор. Ни шумное крыл махесо, Ни звёздное лиц сиесо. Они голубой Тихославль, Они в никогда улетавль, Они улетят в Никогдавль. Несутся ночерней сияной, Промчались шумящей веяной По озеру синих инес. В созвездиях босы, Что умерла ты, Нетурные косы, Грезурные рты. Река голубого летога, Усталые крылья мечтога. Нетурные зовы, нетурное имя! Они, пролетевшие мимо, Летурные снами своими. Дорогами облачных сдвигов Летели, как синий Темнигов, Вечернего воздуха дайны, И ветер задумчивой тайны. Летите к земному вразурью, Усталые старой незурью, Даруя дневному нетежь. Они голубой окопад, Нездешнее младугой пение»