«Все темное, мрачное сгинет, уйдет, восторжествует прекрасное»
В 1927 году, заполняя анкету по психологии творчества профессора Романа Грубера, Шостакович указал Баха первым в ряду любимых композиторов. Этот пиетет продолжался всю жизнь. В одном из писем к Исааку Гликману Шостакович привел в пример музыку Баха как образец:
«Прекрасную музыку, как ни играть, все равно будет хорошо. Любую прелюдию и фугу Баха можно играть в любом темпе, с любыми динамическими оттенками или без таковых, и все равно будет прекрасно. Вот как надо писать музыку, чтобы ни одна каналья не могла ее испортить»
В 1950 году Шостакович поехал в Лейпциг на торжества в честь 200-летия со дня смерти Баха. Эта поездка стала для Шостаковича живительным источником, глубокая любовь к Баху, восхищение его музыкой побудили его сочинить «24 прелюдии и фуги», прообразом которых стал цикл Баха «Хорошо темперированный клавир».
В молодости Шостакович возлагал большую ответственность на исполнителя. «Такое у меня чувство, будто бы 10 хулиганов изнасиловали на моих глазах любимую девушку, а я ничего не мог поделать. Слушал, привязанный к дереву, ее стоны, мольбы и крики о помощи и переживал», — пишет Шостакович о плохом исполнении своей Первой симфонии.
Однако впоследствии Шостакович отдавал ключевую роль композитору: он мечтал приблизиться к Баху и его совершенным произведениям. Когда его Девятую симфонию исполнили плохо, он корил себя за то, что не смог вступить на один пьедестал с Бахом, что не создал идеальной композиции, которую не смог бы испортить ни один исполнитель.
В 1943 году в Афанасово открылся Дом творчества композиторов, где в разное время работали выдающиеся композиторы: Прокофьев, Хачатурян, Глиэр и др. Летом того же года сюда приехал Шостакович и описал эти места:
«Кругом — широкие поля, рощицы, а подальше — большие леса, до конца которых нам никогда не удавалось дойти. Композиторы жили в большом одноэтажном каменном доме, когда-то принадлежавшем местному помещику, и в построенных вокруг него небольших коттеджах. Обставлен Дом творчества был хорошо, уютно, даже с известным комфортом. В каждом коттедже стоял инструмент, а для композиторов, живших в большом доме, были оборудованы рабочие комнаты в соседней деревне».
Что интересно, здесь за лето Шостакович написал масштабную Восьмую симфонию, которая выделяется на фоне его творчества черным, мрачным пятном. Одно из самых трагичных произведений композитора, причем сам Шостакович отзывался о нем так: «Идейно-философскую концепцию моего нового произведения я могу выразить очень кратко, всего двумя словами: жизнь прекрасна. Все темное, мрачное сгинет, уйдет, восторжествует прекрасное»
Дмитрий Шостакович был человеком разнопланового рода. Нет ни одного жанра, где он не выразил бы себя, не сказал бы своего веского слова. Он писал песни, работал иллюстратором при демонстрации немых фильмов, а позже — выступил в качестве одного из создателей советского звукового кино.
«Ни один из ее великих мастеров не был так тесно связан с трудными судьбами своей родной страны, не сумел с такой силой и страстью выразить кричащие противоречия своего времени, оценить его суровым нравственным судом. Именно в такой сопричастности композитора боли и бедам своего народа и заключено основное значение его вклада в историю музыки века мировых войн и грандиозных социальных потрясений, каких дотоле не знало человечество» — писал о Шостаковиче советский и российский музыковед, его современник Михаил Тараканов.